"В ночь на 22 апреля в Марьинке было тихо. Сепаратисты молчат. И принимают проклятие от людей, которых обстреляли в ночь на 20 апреля (беседа записывалась 22 апреля, — авт.)!" — рассказывает солдат 92-й бригады ВСУ с позывным “Волыняка”.
— Откуда обстреливали город и чем?
— Как всегда, их любимая точка — террикон. Танк выезжает, стреляет и скрывается. Его невозможно достать простым стрелковым оружием. Тяжелая артиллерия отведена. Миссия ОБСЕ следит, все ли на месте. А запрещенную технику российских террористов просто не замечают. Оттуда нас обстреливают и их минометы. Бьют даже по центру города, хоть там нет военных.
Высунувшись немного из-за холма, рассматриваю позиции сепаратистов, которые подходят к Марьинке с левой стороны. Первым просматривается 10 ориентир. Бывшая конная конюшня. Разбита, однако смертельно опасна. Местные рассказывают, что до войны сюда приезжали неизвестные люди на дорогих джипах. Все вооружены автоматами и простых граждан не подпускали на расстояние до 300 метров.
От ближайшей нашей позиции до конюшни — 200 метров. Когда-то на ней висел сепаратистский флаг, и наши ребята из гранатометов полностью иссекли их тряпку и место, к которому она крепилась.
Одиннадцатый и двенадцатый ориентиры. Это окопы и какие-то сооружения, замаскированные среди лесных деревьев. Без специальной аппаратуры видно только блиндажные окошка. Однако опытные солдаты знают, что где-то там, в зарослях кустов и бетона, может находиться снайпер. К ближайшим нашим позициям — 200-250 метров.
Бросая взгляд дальше, можно увидеть тот самый злополучный террикон, о котором упоминал “Волыняка”. Солдаты называют его "крокодилом". Тут мне вспомнились слова одного из командиров батальона “Донбасс” с позывным “Батя”. Он говорил:
"Мы можем взять конюшню, террикон, закрепиться там. Но это ничего нам не даст. Стоя на краю села, мы защищены от тяжелой артиллерии. Они не так часто пользуются ею, как бы им хотелось. Ведь могут пострадать мирные жители. Это вызовет резонанс. Тем более, здесь у террористов проживает много родственников. Если мы будем на терриконе, то нас из Донецка накроют “Грады”, “Буки”. Единственный выход — это зацепиться за пригород Донецка. Но никто такой команды не дает".
Справа от “крокодила” стоит шахта “Трудовская”, а за ней начинается Петровский район Донецка. Оттуда тоже работают снайперы, пулеметчики. Особенно это место облюбовали вражеские БМП. Учитывая холмистую местность района, террористы подходят к нам на бросок гранаты. А заболоченными балками и вовсе заходят в Марьинку, чтобы провести разведку.
С правой стороны на подступах к городу расположена бывшая колхозная конюшня и складские помещения. Они разрушены сверху, однако укреплены изнутри. По данным нашей разведки, там вырыты окопы, глубиной в человеческий рост. Забетонированы и армированы. Поэтому простым минометом их не возьмешь. С этих позиций они лупят по нашим ребятам из всех видов оружия. Вот такая панорама открывается с переднего края Марьинки.
Пройдя в глубину города, возле магазина вижу большое скопление солдат. Каждый из них подтянутый, все такие казаки. Из магазина вышла девушка, и тут я понимаю причину их поведения. Она в кармане держит микрофон с логотипом одного центрального канала. Ребята пытаются в глазах журналистки выглядеть благородными.
Иду дальше по улице. Рассматриваю дома, которые пострадали от обстрелов. У одного из них собрались местные люди и что-то оживленно обсуждают.
"Когда Ренатка (Ринат Ахметов, — авт.) привезет помощь?" — говорит одна дама, которая стоит в заляпанном халате и потертых калошах. Ее строгий вид заставляет остальных людей прислушиваться к ней.
"Еще какой-то немецкий фонд обещал помочь. Мне сестра говорила. Она работает в Красноармейске (ныне Покровск, — авт.). И слышала это".
"Ахметову сейчас не до нас. Он себе под Киевом дворец строит. Деньги туда нужны", — отвечает ему на украинском языке какая-то худощавая женщина.
Она тоже одета абы как. Старая куртка, такие же джинсы. Поравнявшись с ними, поздоровался на украинском языке. Вся компания кивнула мне и сказала: "Здрасте". Не вслушиваясь в дальнейший их разговор, направился в направлении центра.
Встретил солдата, который чистил обувь. Поздоровался. Разговорились. Тот рассказал, что служит с 2014 года. Что всем надоело вот такое ожидание. Каждый из его собратьев хочет идти вперед, а не топтаться на месте. Однако командование их не слышит.
Поговорив со мной, он пошел в штаб. А я — в центр города, где меня ждали друзья.
Вдруг тишину рассекли выстрелы из БПМ. Сепаратисты били по террикону, на котором сидели наши разведчики. Просто так около 15 часов дня открыли огонь. Местные жители, которые находились возле меня, даже внимание не обратили на это. Через десять минут все закончилось, и я с друзьями покинул город. Типичный день в Марьинке.
Комментарии